Среди зарослей старого кондратьевского имения в Низах на живописном берегу Псла уже более двух столетий стоит дом, давно ставший музеем. В наше время в этом доме остались только воспоминания о том, что когда-то здесь бурлила жизнь, звенели смех и музыка.
Ведь именно сюда, к гостеприимным Кондратьевым приезжал на лето великий русский композитор Петр Ильич Чайковский. Хотя только ли русский? Исследователи выяснили, что корнями Чайковские прочно связаны с украинской землей. В 60-х годах XVIII столетия в слободе Николаевка Миргородского полка (ныне с.Фрунзовка Полтавской области) жила некая Анна Чайчиха, вдова Федора Чайки, у которой было пять сыновей. Один из них, Петр, оказался в латинской школе в Киеве. Здесь и переименовали его на русский манер Чайковским.
Получив медицинское образование, Петр Федорович отправился в Санкт-Петербург, где в одном из госпиталей начал практиковать сперва как помощник доктора, затем как доктор. Записался на военную службу и в звании полкового врача прошел всю русско-турецкую войну 1768-1774 гг. Женился на дочери офицера Анастасии Степановне Протасовой и обосновался на Урале. У Петра Федоровича и Анастасии Степановны было пять сыновей и четыре дочери. Младший из сыновей, Илья, и стал отцом будущего композитора.
Но вернемся в Низы. 1 июля 1871 года Петр Ильич Чайковский впервые переступил порог кондратьевского дома. Навстречу ему вышел почтенный предводитель дворянства Сумского уезда Николай Дмитриевич Кондратьев, а за ним выбежала, радостно смеясь, дочь Дина, которой великий композитор впоследствии посвятит «Вальс-безделушку».
С тех пор пять последующих лет Петра Ильича в Низах ждали с большим нетерпением. Даже Дина в день приезда просыпалась ни свет ни заря - в шесть утра и летела в сад за цветами. Ведь ее любимый дядя Петя очень любил цветы, особенно ландыши! Николай Дмитриевич тем временем уезжал в Сумы, находившиеся в 15 верстах от имения, чтобы лично встретить гостя. И вот наконец-то он возвращается. Гремя бубенцами, тройка подкатывает к подъезду. Дорогого гостя встречают хозяйка дома Мария Сергеевна, Дина, ее гувернантка Эмма Жентон и все, кто в это время гостил в имении. Кондратьевы любили принимать друзей и родственников, поэтому в летнее время дом никогда не пустовал.
Петр Ильич приветливо здоровается со всеми, начиная с хозяйки. А когда очередь доходит до Дины, он обнимает и крепко целует свою любимицу: «Ну, покажись, Диночка, как ты выглядишь? О, да как ты выросла, совсем стала большая девочка. Ну, рада ты видеть своего Петеньку? Я надолго к вам приехал, мне надо много работать, а я нигде не могу так работать, как здесь. А пока мечтаю об одном: выкупаюсь и за стол - я голоден как собака!» Мария Сергеевна тут же сообщает, что Дина заказала к обеду любимые блюда Петра Ильича: пирожки, цыплят, спаржу, мороженое.
Этот знаменитый флигель, к сожалению, не сохранился до наших дней. Еще в начале прошлого столетия рабочие прилегающего к имению сахарного завода поставили на его месте свои сооружения. Не сохранились также возвышавшаяся когда-то посреди парка деревянная церковь, громадный фонтан, плотина, остров на Псле, где обитатели имения проводили незабываемые минутки отдыха... В те времена, между прочим, по Пслу из Сум в Низы можно было добраться на небольшом пароходике, который отчаливал из городского парка.
Все эти прелести поистине райского уголка не могли не очаровать откликающуюся на все прекрасное душу композитора. Но Петра Ильича тянуло прежде всего не в имение, а к обитавшим в нем людям.
Как же познакомились Чайковский с Кондратьевым? В свое время оба они учились в Петербургском училище правоведения, которое Николай Дмитриевич окончил несколькими годами раньше. Летом 1864 года Петр Чайковский приезжает отдохнуть в Тростянец в имение своего друга по тому же училищу Алексея Голицына - и здесь встречает Кондратьева в совсем иной уже, не казарменной обстановке! Но, как часто бывает, поговорили - разошлись. И только шесть лет спустя, зимой 1870 года, они снова встретились, на сей раз в Москве. Кондратьев пригласил Петра Чайковского, ставшего к тому времени уже молодым профессором Московской консерватории, в свое Низовское имение.
Возможность творить среди чарующих уголков украинской природы наполняла Чайковского настоящим счастьем. Здесь можно было даже решиться на что-то необычное, не вписывающееся в правила создания классической музыки для студентов консерватории. Именно таким было родившееся в Тростянце первое большое симфоническое произведение композитора - увертюра «Гроза» по мотивам драмы А.Н.Островского. Вопреки всем традициям он инструментировал ее при помощи большого оркестра, ввел арфу, трубу, барабан, скрипку, английский рожок, тарелки. В начале сентября 1864 года друг Чайковского по консерватории Герман Ларош принес эту партитуру директору Петербургской консерватории Антону Григорьевичу Рубинштейну (из-за внезапной болезни Чайковский сам не смог прибыть в Петербург к началу занятий). Как же разгневался тогда педагог на своего талантливого ученика-выскочку! И весь этот гнев вылился, конечно же, на бедного Лароша. Но самого Чайковского учительская гроза почему-то тогда миновала. Вернувшись в консерваторию, он даже удивился подозрительно приветливому приему директора. Однако «Грозу» в программу российского музыкального общества все-таки не включили. Лишь в 1896 году, уже после смерти композитора, увертюра впервые была исполнена со сцены.
Но давайте снова вернемся в Низы. С каждым приездом сюда Чайковского в уютном кондратьевском особнячке поселялось нечто теплое и радостное. Смех, веселье, песни, шутки наполняли не только пространство имения, но и прилегающей к нему деревни. Ее население тоже, как ни странно, жило приездами этого милого человека, который «вдохновлял, утешал, мирил ссорящихся, давал мудрые советы, оказывал всякую помощь всем, денежную и нравственную, был добрым гением окружающих». Ведь сами господа, как тогда водилось, почти не выходили за пределы своего имения - людям знатного происхождения просто нечего было делать среди простого деревенского люда...
Чайковский был другим. Он любил простор, раздолье, мог часами бродить среди заросших густыми травами и кустарником низовских долин. Иногда брал с собой Дину и некоторых живших в имении крестьянских ребятишек (Николай Дмитриевич взял под свою опеку пятерых крестьянских детей, дал им образование в городской гимназии и вывел в люди). А когда на Петра Ильича находила, как он говорил сам, «волна вдохновения», делавшая его необщительным, сумрачным, лишавшая охоты с кем бы то ни было разговаривать, Чайковский уходил сам. С таких прогулок композитор возвращался с набросками нот, музыкальных фраз, отрывков арий. А потом, садясь за рояль, рвал все исписанные листы в мелкие клочья, чтобы на следующий день сделать новые наброски.
Часто вместе с Петром Ильичем в Низы приезжали его друзья: поэт Алексей Апухтин, необыкновенно мнительный чудак-толстячок с тоненьким голоском, который почему-то не нравился Дине; автор популярного в те времена романса «Пара гнедых» Сергей Донауров, писатель Болеслав Маркевич. Бывали здесь и младшие братья Чайковского, близнецы Модест и Анатолий, для которых Петр Ильич стал надежной опорой в жизни. Ведь с четырехлетнего возраста мальчики остались без матери.
Ах, какие литературно-музыкальные вечера устраивала в доме Кондратьевых эта веселая компания талантливых людей! Именно здесь на суд беспристрастных слушателей впервые выносились чьи-то новые романсы и поэтические строки... А вот летом 1877 года Чайковский уже не смог приехать в Низы. В жизни композитора начался очень трудный, переломный период. Но это уже совсем другая история.
Подготовила Ксения Максимова
