„Я стану мамой!” Для большинства женщин подобное утверждение связано, конечно же, с предвкушением радости. Да и может ли быть по-другому, когда у тебя под сердцем зарождается новая жизнь? И каждая мама видит свое будущее дитя только самым счастливым, умным, красивым, здоровым, талантливым. Ради этого она и свою жизнь отдать готова. Но только реальность очень часто совсем не похожа на мечты. Она суровее и непременно вносит свои коррективы.
Старшая дочь родилась у киевлянки Светланы с аутизмом. И как все мамы таких особенных деток, первое чувство, которое испытала женщина, было чувством вины. За что мне это? Но шли месяц за месяцем, год за годом, и постепенно на смену этому разрушающему чувству пришло осознание и понимание того, что к особенному ребенку нужен особый подход, особое воспитание. Началось изучение литературы, поиск методик. Достижения давались нелегко, но они приносили особую радость. Вот Мия научилась читать. Ну и что, что на это ушли целых четыре года, но ведь специалисты говорили, что это невозможно вообще, что без медикаментозного лечения никакого прогресса не будет.
К счастью, второй ребенок Светланы – сынишка Ким - родился безо всяких особенностей. Он рос веселым, смышленым и любознательным мальчиком, со своим неповторимым детским взглядом на мир, в котором даже комнаты делились на обычные и игрушечные. Я говорю о Кимке в прошедшем времени, потому что его больше нет. В пять с половиной лет его жизнь внезапно оборвалась. Не даром говорят, что не знаешь, откуда придет беда.
6 мая Кимка проснулся с опухшей правой стороной – нос и немного щека были красноватыми. Светлана, которой в силу сложившихся обстоятельств за последние годы пришлось перевернуть горы справочников, решила, что у сына оттек Квинке или гайморит. Сразу же помчалась с ребенком в больницу. За день обошли четверых врачей в Охмадете (потому что в праздничные дни другие лечебные учреждения не работали). Диагнозы выдвигались разные: от фурункула в носу, что требовало госпитализации, до все-таки того же одностороннего оттека Квинке, который выглядел очень странно. Снимок ничего не показывал. Укол супрастина по идее должен был убрать красноту и припухлость, но на следующее утро появился мощный фингал под глазом. Припухлость спала, но пятно как бы переместилось. Врач назначил антибиотики. Температуры не было. Пить или не пить? Подобные вопросы современные мамы вынуждены ставить перед собой довольно часто.
А потом у Кимки определили гнойный отит. С заболеванием справились, но анализы крови были просто ужасными. Не став искать причины, врачи списали это на последствия отита. Сказали пересдать анализы через месяц. А через месяц было уже поздно.
10 июля в 10.00 Кимку с температурой 38,5º С и поносом привезли в киевскую поликлинику «Амеда». Сделали УЗИ желудка и 12-перстной кишки и дополнительно УЗИ органов брюшной полости и забрюшинного пространства. 10.50 – сделали клинический анализ крови. 11:00 - прием у педиатра. Заключение - общее состояние средней степени тяжести. Диагноз - интестинальный синдром, гипертермический синдром. Острый аппендицит?
В 11.30 по предварительной договоренности с врачом ребенка везут в стационар “Амеды”. Около 12.40-13.00 мальчика осматривает врач Т.В. Барабаш. Снова делается забор крови (непонятно куда пропал общий анализ крови из пакета документов, если в 10.50 его сделали в поликлинике). Консультация хирурга. Рекомендация: наблюдение в динамике. При усилении болей хирург снова осматривает мальчика, не задавая родителям при этом никаких вопросов о том, что могло вызвать болезнь. Сразу после осмотра ребенка отправляют на рентген. Делается рентгенография грудной клетки (непонятно, почему не назначен рентген брюшной полости). Со слов Барабаш, хирург смотрел, аппендицит не подтвердил. Первоначально в плане обследования был указан врач инфекционист, но по факту его никто не вызывал. Диагноз Барабаш – ОВИ (острый вирусный грипп), ОКИ ( острая кишечная инфекция). Направление на госпитализацию в инфекционное отделение КГДБ №1, на базе которого находится стационар “Амеды”. Итак, ребенка госпитализируют по сути в соседний корпус. Все бумаги передает медсестра. 14.20 - прием в инфекционном отделении. Взят мазок. Диагноз - Ротовирус.
На все просьбы родителей обратить внимание на сыпь врач в инфекционном отделении не реагирует, ссылаясь то на комаров, то на «подождать до завтра». Обращено внимание на отсутствие мочи и жесткое дыхание. Что с ребенком, никто сказать не может. Начинают капать глюкозу и физраствор. В 3.00 пришла медсестра и отключила капельницы. Сказала: «Утром продолжим». Около 6.30 у ребенка начинаются галлюцинации. Сразу позвали персонал. Давление не измеряется. Врач делает тест на менингеальные признаки (в последствии независимые врачи говорили, что это мог быть еще не менингит). Принимается решение, ввести ребенка в искусственную кому. Подключается баллон с кислородом. В 7.30 реанимационная скорая перевозит мальчика в Инфекционную киевскую детскую больницу. Минут 10 скорая с ребенком ждет пока принесут выписку, в которой уже появляется диагноз - менингит. С 8.30 Кимка в реанимации. Давление стабилизируется
«Стоя под реанимацией мы смотрели в окно. Врачи не отходили от моего сына. Они спасали, но было поздно», - напишет потом в Фейсбуке Светлана.
11 июля в 16.00 Кимка умер. На вскрытии установлен диагноз - первичный сепсис, вторичный менингит. Заведующей реанимацией подтвердила, что сначала были повреждены внутренние органы, впоследствии - мозг.
Получается, ребенка нужно было срочно госпитализировать в хирургическое отделение и готовить к операцию, а не капать в инфекционном глюкозу. К тому же, ситуация могла не быть бы столь катастрофической, если бы еще в мае врачи заметили по Кимкиным анализам еще одну серьезную болезнь – нейтропению, - при которой в организме резко снижается количество нейтрофилов. Именно эти белые клетки крови первыми в организме приходят в воспалительный очаг и начинают борьбу с воспалением. Одна единственная нейтрофильная клеточка способна поглотить 20-30 угрожающих здоровью человека бактерий. А риск возникновения тяжелых осложнений инфекционного и бактериального происхождения напрямую зависит от степени выраженности нейтропении.
О нейтропении родители мальчика узнали уже после его смерти, показав анализы гематологам. Шансы спасти жизнь Кимки были, если бы вовремя его начали правильно лечить, поместили в специальную палату стационара, в которой постоянно проводится антибактериальная и ультрафиолетовая обработка.
Ситуация в здравоохранении, к сожалению, сейчас такова, что родителям приходится изучать справочники и пособия по медицине, чтобы контролировать процесс лечения своих детей. Если Вы уверены, что врачи делают что-то не так, не бойтесь об этом сказать. Не бойтесь паниковать по поводу здоровья Вашего ребенка, даже если Вам станут говорить, что у него самый обычный насморк.
Ксения Максимова
